Каждый раз, когда я приезжаю в Россию у меня появляются одни и те же ощущения: несколько дней В России — это все равно, что несколько недель или даже месяцев там у нас на западе — жизнь здесь более интенсивная и поэтому более напряженная. Может быть от этой интенсивности и укрепляется невероятная выносливость русского народа? – А от чего зависит такая интенсивность? Вероятно оттого, что русские люди большое внимание уделяют настоящему моменту. Для них важно именно то, что происходит сейчас, и на это они сразу реагируют. Я пытаюсь делать также, когда приезжаю в Тарусу, и стараюсь встретиться с как можно большим количеством друзей РАДУГИ.
И моя жизнь приобретает совсем другое содержание!
Первая моя поездка была в Лопатино. Мы идем к могиле Светланы вместе с ее матерью. Принесли цветы, но не подумали о том, что надо было захватить хотя бы пластиковую бутылку, чтобы поставить цветы. Мужчина, который скорбит о своем близком человеке у соседней могилы, сразу понял нашу проблему. И вот он уже дает нам бутылку и спрашивает, в каком месте отрезать верхнюю часть, чтобы цветы поместились. Вода поблизости, так что наша проблема решена. Такое маленькое событие. Оно длилось всего несколько минут, но почему-то запомнилось.
Священник из одной очень отдаленной и маленькой деревеньки. Обстоятельства сложились так, что он вынужден был принять в своем приходе молодую беженку с Украины. И вот уже два месяца она живет со своим 7-летним сыном в семье священника. У него самого четверо маленьких детей, очень мало времени, мало места в доме и мало денежных средств, т.е. очень напряженная ситуация для него и его жены. Поэтому, услышав о РАДУГЕ, он решил приехать к нам в фонд с украинской беженкой и ее сыном. Проблема на самом деле непростая. Для дальнейшего пребывания в стране женщине нужны документы, которые очень сложно получить, находясь в маленькой отдаленной деревне. Несмотря на некоторые сомнения (женщина производила впечатление пассивного и апатичного человека, вероятно сказывался стресс от увиденного и пережитого на войне на ее родине), мы решили разместить ее и ребенка в доме фонда, пока она не получит необходимые документы и не найдет работу. На следующей неделе они должны приехать к нам в фонд уже с вещами. С большим облегчением возвращались все трое в свою деревню. Восемь судеб людей прошли перед нами, о которых мы еще недавно ничего не знали, и с которыми познакомились в фонде. Молодой священник с женой и четырьмя маленькими детьми, женщина с ребенком, пережившая войну на Востоке Украины — все они попали в поле нашего внимания и стали частью нашего окружения. Мы обогатились человеческим общением, но и груз ответственности увеличился.
Мы надеялись застать Любу дома в Лопатино. Любочка, которой уже исполнилось 21 год, остается между тем маленькой как 10-летняя девочка. После многочисленных операций она, правда, может передвигаться самостоятельно, но все еще на безнадежно кривых неправильно сформированных ножках — и следующая операция навряд ли изменит ситуацию к лучшему. Любин дом выглядит снаружи скорее как большой сарай. Через двор с глиняной жижей, преодолеть который помогают несколько положенных досок, мы попадаем в темный, дурно пахнущий коридор. По обе стороны коридора расположены несколько дверей, за каждой из которых одна или несколько человеческих судеб. За одной из этих дверей Люба со своей судьбой. Она живет здесь со своей вечно пьяной матерью. Все попытки устроить мать на лечение в подходящую лечебницу или найти ей работу успехом не увенчались. За кого же и за что же может держаться Люба в таком окружении? Прогнозы, к сожалению, не утешительны. Но она что-то может: она может петь, она пишет довольно веселые стихи. В наш приезд Люба была дома и принимала нас, как всегда сияя и радуясь. На вопрос, как у нее дела, она отвечает, что не падает духом и не теряет надежды. Надежды на что — мы не решаемся спросить. И так ясно — надежды жить дальше. Даже в этой безутешной жизни. Люба радостно рассказывает нам, что вот уже несколько месяцев у нее есть друг. Поскольку у нее точно не разживешься деньгами, она не является собственницей хорошей квартиры, а ее внешность навряд ли может околдовать молодого человека, мы предполагаем, что он смог оценить ее душу, и что внимание с его стороны – это серьезно. А может ее несокрушимый веселый нрав — это то, что ему нравится в ней. Дальше нам Люба рассказывает, что какой-то дальний родственник из Москвы предложил ей с помощью массажа облегчить способность передвигаться и кроме того порекомендовал ей плавание. Последнее предложение мы восприняли с интересом и пообещали ей помощь, если она всерьез надумает заняться плаванием.
Мы покидаем Любу со смешанными чувствами. Это уже не первый раз, когда она рассказывает нам о каких-то заманчивых перспективах, которые потом растворяются в воздухе. Что вымысел, что правда? Но одно мы знаем точно — Люба никогда не падает духом. Полчаса у Любы. И как всегда смешение надежд, опасений, открытых вопросов, предположений, домыслов, но и восхищения и безграничной симпатии к этому так обиженному судьбой храброму человечку. Да, жизнь в России удивляет своей насыщенностью и многообразием!
Моника Шоппуи
Перевод Л. Пономаренко
COMMENTS